Форум » Регионы и экосистемы » Индия » Ответить
Индия
d12k: А Индия будет?
bhut2: Но если от проблемы нельзя избавиться напремик, то её можно попытаться обойти, что один из котят и пробует сделать. Он более светлой окраски чем его мать и сестра, которые обладают более меланистическим окрасом шкур – типичное явление среди пятнистых видов диких кошачьих. (Полосатые виды наоборот тяготеют к частичному альбинизму.) Его «обход проблемы» приводит к тому, что он начинает звать мать и сестру негромким ворчащим урчанием, которое означает, что он нашёл что-то интересное. Это «что-то» оказывается кладкой какой-то небольшой лесной черепахи, из которой только-только начали вылуплятся черепашата. Обычно неопарды не едят черепах: их челюсти не обладают достаточной мускулатурой для пролома панцирей, но эти новорождённые черепашата неопардам практически на один зуб... Конец наступает скоро. От выводка мелкой рептилии скоро остаётся лишь горстка окровавленной скорлупы и несколько следов кошачьей семьи – и то и другое будет скоро смыто следующим тропическим ливнем: жизнь в тропиках бывает так быстротечна... Пока неопарды заморили червячка и обдумывают, что делать дальше, гверецевые лангуры постепенно пришли в себя после потери одного из малышей. Самки, правда, продолжают утешать несчастную мать, а самец более бдительно смотрит за малышами, которые ещё ничего не выяснили для себя из кончины их ровесника: они вновь лазают по веткам и стволу в поисках еды и приключений – и они их нашли: Несколько детёнышей постарше использовали близко расположенные ветки, чтобы перепрыгнуть с одного дерева на другое, и там они учуяли нечто сладкое: мёд. Хотя гверецевые лангуры питаются в основном растительной пищей, они вполне способны есть и пищу живую, в том числе и разорить гнездо мелких тропических пчёл или ос. Но это гнездо из совершенно другого рода, это гнездо лесных шмелей, одних из более агрессивных и ядовитых насекомых джунглей южной Индии. Самец лангуров уже встречался с этими насекомыми и знает, что они вполне способны зажилить до смерти и взрослых обезьян, не говоря уже о молодняке, и пронзительно кричит, предупреждая свою семью об опасности. Крик оказывает своё действие, и вся обезьянья семья быстро покидает опасное дерево под аккомпанимент жужания шмелей. Сумрачный лори услышал и обезьяньи крики, и шмелиное жужжание, и сделал свои выводы. В отличие от лангуров, он знает, как добыть шмелиный мёд и детву, но даже он не рискнёт добыть их средь бела дня – он отложит это дело до сумерек, когда шмели уйдут спать и будут не такими активными... На земле, аксисы и трубачи не услышали шмелиного жужжания, зато они услышали обезьяньи крики, и среагировали на этот тропический сигнал тревоги согласно инстинкту: аксисы образовали оборонительный круг из мощных шей и острых рогов, а трубачи бросились бежать. Неопарды также услышали крик обезьян; увидели они и побег трубачей. Полу-прыгом, полу-бегом они преодолевают опасную просеку с встревоженными оленями и бегут вслед за трубачами. Бегут они недолго – вскоре в подлеске джунглей раздаётся громкий, почти ревущий мяв и в воздухе разносится запах животной крови. Бегущие неопарды переходят с трусцы на более медленный шаг – они знают, кто это кричал, а вскоре, они могут увидеть доказательства лично, вместе с убитой самкой трубача. Это ещё один неопард, отец и муж семейного трио, гроза джунглей на ближайшие 5-6 миль в округе. Пока он терпит присуствие детей, но скоро это изменится. Правда, пока, самец жадно поедает убитого им трубача, а остольные неопарды должны ждать пока он насытится... ну, и между тем ловят мелких лесных лягушек, которые вышли из зарослей ростений и мха в предкушении скорой грозы.
bhut2: Кроме других неопардов, за пиршеством главы их семьи наблюдает ещё одна пара глаз, которая принадлежит самке речного ворона, более старой и тусклой чем молодняк у реки. У неё был свой самец, но он пал жертвой питона, и теперь самка проводит свадебный сезон «в холостую». Южные виды речных воронов полигамны, и возможно, она ещё присоединится к молодому самцу у реки. Но пока её больше интересуют останки мяса после пиршества неопардов, и она терпеливо ждёт в кустах, где её тусклое рябо-зелёное оперение сливается с листвой. Другие речные вороны уже едят, а не ожидают подачки от других животных. Эта молодая пара которая живёт у реки уже поймала в прибрежных зарослях несколько лягушек и саламандр, а теперь поедает дохлую рыбу: хотя они и являются частичным экологическим экивалентом голенастых птиц, они почти не заходят в воду, предпочитая охотится на самом берегу; но в дождливый сезон тут достаточно легко прокормиться... Но на этот раз скромное пиршество птиц оказывается прерванным: хотя лангуры и получают большую часть питьевой воды из сочных фруктов, росы и дождя, иногда им надо пить и речную воду чтобы получить необходимые вещества для развития здорового организма. К сожалению, конечности этих обезьян гораздо больше приспособленны для лазанья по деревьям чем ходьбы по земле, и лангуры заметно трусят, пока идут к реке: тут они слишком уязвимы. Самец и старшая самка семьи заметно косятся на пирующих воронов, но так как последние не интересуются обезьянами, дальше косых взглядов дело не идёт. Пока обезьяны пьют, самец неопарда наконец-то насытился и удалился поспасть, оставив остольную тушу супруге и детям. Последние не требуют долгих уговоров и набрасываются на труп (точнее, на его оставшуюся половину) едва самец скроется среди деревьев. Через 10-20 минут всё кончено, лишь кости антелопы белеют среди мха и трав. Старая самка речного ворона неторопливо выходит из кустов, косится чёрным глазом на насытившихся кошек, и начинает обклёвывать остатки мяса с разбросанных позвонков антелопы. Пока звери, птицы и другие животные утоляли свои голод и жажду, в джунглях заметно потемнело. Сумрачный лори, высунув морду из своего дупла, учуял возросшую влажность лесного воздуха, а это верный знак, что наступает очередной шквал. Неторопливо он уходит в самую глубь дупла и сворачивается там в комок, намериваясь переждать начинающаюся бурю. Лангуры не обладают таким тонким нюхом как их дальний родич, но начавшийся дождик вызывает у них не менее бурную реакцию чем ядовитые насекомые или хищники. Сердито визжа и переругиваясь между собой, они покидают речной берег и бегут обратно в лес, на деревья. Речные вороны уже покинули берег и недоеденную рыбу и улетели в своё гнездо. Будучи кошками, неопарды любят дождь немногим лучше обезьян, тем более ливни дождевого сезона. Сердито фыркая себе в усы, они тоже залезают на деревья, правда пониже чем лангуры, и крепко вцепляются в ветки когтями – порывы ветра уже ощущаются даже в подлеске, под кронами деревьев-великанов. Такие не лазающие животные как трубачи и аксисы сбиваются в тесные группы и забиваются в самые чащобы, чтобы переждать шквал. А тот не заставляет себя долго ждать.
bhut2: Хотя на дворе всё ещё день, за считанные минуты джунгли делаются тёмными, как ночь, даже ещё хуже, так как дождик скоро переростает в ливень, который буквально льёт как из ведра. Более того, этот ливень сопровождается мощными порывами ветра, который ломает ветки, вырывает молодые деревца и кусты, и рвёт древесных жителей с ветвей, и ударами грома и молнии, от которых, кажется, сотрясаются небо и земля. Даже лесные жители с их чуткими глазами, ушами и носами не могут толком ориентироваться в разбушевавшейся стихии. К счастью, шквал кончается также быстро, как и начинался: через какое-то время потоки дождя и ветра просто кончаются, оставляя за собой сверкающий зеленью тропический лес – потоки дождя смыли в реку все кости, скорлупки, и другой лесной «мусор». Правда, кое-где это зелёное великолепие оказывается испорченным кустами, вырванными ветром или деревом, разбитым молнией. Иногда эта трагедия флоры дополняется трагедией фауны – зверем или птицей, задавленными этим деревом. Бывают и другие трагедии: например, гнездо лесных шмелей оказалось затопленным – подкачало дупло – и уцелевшие шмели просто не могут дать их хвалённый организованный отпор сумрачному лори, который обнюхав и очистив свою шкурку, вылез из своего дупла и добрался до шмелиного гнезда, дабы набить свой желудок их детвой и возможно мёдом. В отличие от лори, лангуры посвещают гигене гораздо больше времени – но они и провели тропический шквал не в дупле, а на доступных стихии ветвях. К счастью, обошлось без жертв, но лангуры аккуратно чистят друг другу свои длинноволосые шкуры, от самца и старшей самки до детёнышей (самым маленьким помогают их мамы). Учитывая, какую роль в жизни этих лангуров играет их длинный мех, это поведении вполне естественно, и займёт не меньше часа времени. Для неопардов мех не так важен для жизни, как для лангуров, но кошки вообще не любят воду, и неопарды не исключение: они отряхивают свои роскошные шубы и обнюхивают друг друга: не присосались ли к одному из них сухопутная пиявка или древесный клещ во время дождя?.. Последние, кстати, не только сосут кровь, но и переносят разные болезни, поэтому не только звери, но и птицы вроде речных воронов исследуют своё оперение на появление там разных паразитов, и если такие там есть, то от них избавляются при помощи груминга. Даже гордые олени, королевские аксисы, принимают друг от друга такую помощь. Внезапно они замирают, так как слышат птичьи голоса – не только мелких певчих птиц, но и более крупных – от речных воронов до гигантских аистов. Но это не крики тревоги – необорот, это крики радости: наконец-то сквозь тучи пробились лучи солнца, наконец-то сезон дождей идёт концу. Скоро наступит сухой сезон который понемногу перейдёт в засуху. Но это в будущем, а пока, каждое живое существо на юге Индии задирает голову к небу и радуется солнцу.
Семён: bhut2, мне особенно понравился гверецевый лангур . а вот насчёт речного ворона не уверен - всё-таки в Индии очень многочисленны коршуны.
bhut2: В коршунах (особенно индийских) не силён, но вот мне кажется, что они с водой не очень ладят - это раз. Во вторых, индийский речной ворон охотится скорее на берегу рек и (много реже) среди лесного подлеска, где коршунов опять не очень много. А что до сорокпутов... то нельзя ли о ни по подробнее? А то помню, водится один такой где-то к востоку от Индии и всё тут.
bhut2: Над лесами южной Индии только-только восходит солнце. Ещё никуда не развеялись ночные туманы, ещё только пробудились дневные птицы, а древесные лягушки и ящерицы только начали скрываться в свои дневные укрытия, а уже по джунглям начинают разноситься громкое хрюканье, фырканье и топот. Разные животные реагируют на эти звуки по разному. Стая обезьян-гверецевых лангуров не повела даже одним ухом, и лишь продолжила заниматься утренним туалетом. Одинокий самец кота-неопарда отнёсся к этому более активно – слегка изменил свой путь и навострил уши...но этим всё дело и кончилось. Семейство тропических крыс, охотищихся до этого в лесном подлеске, услышав этот топот поспешили залезть на дерево, чтобы не быть затоптанными приблежающимися великанами, а вот небольшое стадо громорогов-нандитериев, одних из самых крупных парнокопытных зверей азиатских тропиков, услышав эти звуки, недовольно покачали головами и сошли со протоптанного пути, подальше от возможных неприятностей. Достигнув своего полного роста, нандитериям неведан страх, да и приближающиеся к ним звери, совсем не хищники, но даже наоборот... но нандитерии все равно уходят в сторону, а на их месте, в куче пыли и прочего сора появляются ископаемые реликты Неоцена. Будучи более древними и сравнительно анатомически простыми млекопитающими чем свои парнокопытные визави, непарнокопытные сильно сдали свои позиции после ледниковых периодов конца Плейстоцена, уступив эту нишу всё тем же парнокопытным и отчасти хоботным-слонам. В Неоцене эти пропорции сохранились – хотя слоны вымерли совсем, а число парнокопытных видов (особенно более крупных) тоже несколько уменьшилось, семейство непарнокопытных почти исчезло совсем, особенно в Старом Свете... но кое-кто их них всё же остались. Индийский носорог, был не только самый крупный вид азиатских носорогов, но и самый экологически устойчивый, да и антропогенный пресс по нему прошёлся слабее, чем по другим видам. Это помогло ему сохранить достаточную видовую численность, чтобы пережить и климатические катаклизмы начала Неоцена, и воспользоваться уменшившейся популяцией местных парнокопытных видов. Разумеется, это не значит, что потомок индийского носорога, носорог-моноцерос, стал главным видом травоядных животных юго-восточной Азии, наоборот, этот зверь исполняет довольно неожиданную роль – роль бегемотов в голоценовой Африке; подобно тем зверям, это семейство моноцеросов (как и их сородичи) провели ночь на суше, поедая листву с кустарников и невысоких деревьев, а теперь идут обратно под воду, чтобы переждать там жаркое время суток. Впереди стада идёт мать этого семейства, за нею – малыш-годовичок, а двое старших дочек замыкают след на случай встречи с неопардом или каким-нибудь другим крупным хищником этих джунглей. Мера предосторожностей, кстати, не излишняя – один из вышеуказанных неопардов, молодой ещё самец, бродит неподалёку в поисках корма. Он готов поймать и съесть что угодно, хоть обезьяну, хоть молодого нандитерия, но несколько взрослых моноцеросов для него уже слишком, и он даже не пробует напасть на них, но идёт дальше в поисках раннего завтрака. В свою очередь, моноцеросы учуяли запах неопарда доносившийся из кустов, но он был достаточно слаб, а они в достаточно большой спешке, чтобы обращать на него внимание. Джунгли Азии – это не африканские саванны, но моноцеросы спешат обратно в воду не столько из-за дневного зноя, но ради того, чтобы очистится: в джунглях Азии водится немало видов кровососов – насекомых и других беспозвоночных – которые становятся особенно активными по ночам, когда моноцеросы пасутся на суше. К счастью, довольно многие из этих видов плохо переносят погружение под воду, да и ванны из мокрой грязи приносят моноцеросам больше пользы, чем вреда, и поэтому они спешат, чтобы использовать и то, и другое в борьбе против накожных паразитов. Другие звери наоборот, совершенно не торопятся идти в воду, да и вообще к воде. Нандитерии не уступают моноцеросам в длину, а что касается высоты то они и подавно превосходят их, но в то же время их ноги приспособлены гораздо хуже для перемещения в речной или болотной грязи чем трехпалые ноги моноцеросов, и поэтому они избегают таких мест, если только им не понадобится напиться. А поскольку нандитерии получают достаточно большую долю влаги из росы и сочной растительности, то и к воде они приходят достаточно редко... как и в данном случае, когда они предпочитают пастись среди деревьев на достаточном растоянии от воды, не обращая особенного внимания на округу. Это ошибка, и кажется, что один из хищников нандитериев не замедлил воспользоваться этим: внезапно округу огласил умеренно громкий, но резкий рык – рык неопарда. На нандитериев это рычание действует отрезвляюще: они перестают поедать листву, а самец-вожак стада выходит несколько вперёд и угрожающе фыркает и притоптывает ногой. Взрослый нандитерий может убить неопарда одним ударом ноги, и как правило знак угрозы со стороны вожака достаточно, чтобы отпугнуть одинокого хищника, но на этот раз всё идёт не так: рык неопарда теперь звучит с другой стороны стада причём в той же тональности, что и раньше. Вожак-нандитерий повторяет свою угрозу, но уже так уверенно: если неопардов двое, то отпугнуть их не так легко, как одиночку. Рык неопарда раздаётся снова, причём с обеих сторон...а затем его сменяет фырканье и топот нандитерия! Это уже окончательно сбивает с толку не очень умных зверей, и те поспешно удаляюся, перекликаясь между собой негромким фырканьем, оставляя опушку за...парой небольших птиц, чьё зелёное оперенье почти неразличимо на фоне местной листвы. Эти птицы – два самца ширококлювов-пересмешников, которые заняты спором за свою территорию, и поэтому даже не обратили внимание на уход нандитериев... Тем временем, настоящий неопард не сумел найти след нандитериев или другой крупной добычи, и решил поэтому поискать свою добычу у реки. Предусмотрительно, он вышел подальше от тропы моноцеросов, и теперь может наблюдать на безопасном растоянии, как те плешутся на мелководье, хрюкая от удовольствия. Удовольстьвие в данном случае исходит от стаек мелких рыбок-местного вида гурами, которые активно очищают шкуры животных от разных паразитов, а также от отмирающих кусочков кожи. Как обычно, такой процесс приходится весьма по вкусу «клиентам» подобных чистильщиков, и те тихо млеют в воде, уверенные в своей безопасности от неопардов и других подобных хищников. При виде этого, некоторые другие животные также решают испытать судьбу и спускаются к воде: стая гверецевых лемуров решила напиться. Подобно нандитериям, гверецевые лемуры предпочитают добывать большую часть своей влаги в кронах деревьев, но изредка даже они спускаются, чтобы попить водички. Как правило, гверецевые лангуры очень осторожны в таких ситуациях, и всегда находятся настороже в случае появления неопарда или хищной птицы, но на этот раз беда приходит оттуда, откуда не ждали – из-под воды. В стае гверецевых лангуров царит довольно строгая иерархия, и первыми пьют самки с детёнышами, а также вожак стаи, он же глава семейства. И вот его, по иронии судьбы, и схватила – как раз за голову – пасть хищной рыбы и утащила под воду. Нападение произошло так внезапно, что несколько мгновений остальная стая только тупо смотрела на то место, где он был, и лишь потом бросилась наутёк, пронзительно вереща. Моноцеросы среагировали довольно быстро: перестали валяться в грязи, и стали обнюхивать да прослушивать окресности в поисках врага, который уже давно скрылся под водой, деловито проглатывая обезьяну. Эта рыба – сом-багарий, потомок одного из сомов-багариев Голоцена. Подобно своему предку, он сохранил крупные размеры и хищные повадки, а с исчезновением большинства крокодилов, он занял их нишу, на манер змееголова-титана далее на востоке. И сейчас этот сом выполнил свои обязанности сполна. Но на каждую силу есть ещё большая сила, и теперь, этот сом – который почти уже заглотил лангура – слышит резкие щелчки, которые раздаются из зарослей подводной растительности и резко отплывает в другую сторону: щелчки издаёт более зрелая самка его вида, которая сейчас охраняет свою кладку и нападёт на любое существо, которое подплывёт слишком близко к ней. Самка гигантского сома-багария – грозный страж, готовый драться даже с моноцеросом, который окажется слишком близко к её икре, но она даже не замечает нескольких зеленоватых рыбок, которые плавают практически у её кладки... и подкидывают туда свои икринки. Эти рыбки – всё те же гурами, которые очищали моноцеросов от паразитов, но данным особям сейчас не до еды, но до своего потомства – а кто лучше защитит его чем сом-багарий? Багарий же даже не обращает на гурами внимания, отчасти из-за разницы в размерах, а отчасти из-за камуфляжной окраски этих мелких рыбок... Тем временем, на суше неопард продолжает свой утренний обход. Солнце уже взошло довольно высоко, и очень скоро ему придётся отставить охоту и удалиться на покой, но ему хотелось бы перед тем поймать хоть какую-нибудь птицу, чтобы утолить свой аппетит. Он видит лежащих в речном мелководье моноцеросов, но сейчас сила явно не на его стороне, и он покидает речной берег, чтобы поискать добычи (или тенистого места для сна) в джунглях. Оставляя реку за своей спиной, неопард внезапно слышит... рык своего сородича, раздающийся высоко с дерева. Он его игнорирует – это крик очередного ширококлюва-пересмешника, а эти птицы слишком мелки, чтобы представлять для него гастрономический интерес. Внезапно, пересмешник замолкает: под массивными ногами травоядного зверя хрустят сухие кустарники, и навстречу неопарду выходит одинокий нандитерий. Не так давно, этот зверь лишился собственного гарема проиграв поединок более молодому самцу, и теперь он бродит сам по себе, но всё ещё грозный противник. При виде неопарда он угрожающе фыркает и топает ногой – и в ту же минуту справа от него раздаётся сперва точно такое же фырканье и треск ломающихся кустов, а затем пронзительные крики гверецевых лангуров. Нандитерии не очень умные звери: машинально, внимание старого самца отвлекается от неопарда – и тот немедленно наносит бросок, запрыгивая старому самцу на плечи. Тот немедленно падает на бок, чтобы сбросит врага либо задавить его, но неопард уже прыгает вперёд, и впивается ему в шею, прямо под головой. От боли нандитерий окончательно теряет равновесие, и падает на землю со всей силой. Резкий сухой звук говорит о том, что у старика сломалось несколько костей, и теперь уж он никогда не поднимится – а неопард и не даёт ему такой возможности, душа его из всех своих сил. Несколько минут, и старый нандитерий обмякает, теперь уже навсегда, а неопард с удовольствием начинает поедать его. Тем временем, ширококлюв-пересмешник продолжает производит свои «песни» - для птицы его размера и образа жизни, не неопард и не нандитерий не представляют особого интереса, но вот внезапные крики обезьяны-лангура заставляют его смолкнуть и перелететь подальше: хотя гверецевый лангур не представляет особенно хищного вид приматов, он вполне способен съесть такую небольшую птицу, как ширококлюв. Но данный представитель этих обезьян не заинтересован в охоте на птиц – он активно ухаживает за «осиротевшими» самками. Пару недель назад этот молодой самец стал следовать за гаремом более матёрого самца, а теперь, когда он пал внезапной жертвой гигантского сома, решился на следующий шаг, и теперь вовсю приплясывает перед самками, и демонстрирует свою достоинства на роль нового вожака гарема. Самки, пока, не возражает, и это предаёт ему уверенности и сил. Тем временем, семья моноцеросов не обращает внимания на доносящийся со стороны берега слабый запах крови – труп нандитерия лежит слишком далеко, чтобы его запах потревожил толстокожих непарнокопытных, и те предаются собственной кормёжке: объедают заросли подводной растительности, которая растёт на подводной половине русла. Но этим самым они приближаются опасно близко к кладке самки гигантского сома, и та немедленно бросается в атаку с широко распахнутой пастью. К сожалению, она избрала своей целью многоопытную мать моноцеросного семейства, которая знает, как бороться с этими рыбами: она резко встаёт на задние ноги и с силой впечатывает передние в речное дно, а точнее – в гигантскую рыбу: та просто не успела затормозить и увернуться от атаки млекопитающего. Взрослый моноцерос – это весьма крупный и тяжёлый зверь, и даже одного удара всем весом хватило бы даже на такую крупную рыбу, но мать-моноцеросиха наносит ещё несколько ударов таким образом – на всякий случай. Битва закончена. Семья моноцеросов покидает опасное место на всякий случай, и лишь запах рыбьей крови расплывается по воде, оповещая о случившемся падальщиков и хищников. Более молодой самец гигантского багария – возможно даже сын покойной сомихи из более ранней кладки – уже подплывает к растоптанному телу сородича и начинает его поедать. Тем временем на суше неопарду также угрожает угроза быть затоптанным нандитериями: в то время как он поедал бывшего вожака стада, на него вышел нынешний вожак и всё остольное стадо тоже. Теперь чаша весов против хищника: стадо этих могучих травоядных втопчет его в землю без особого труда – но тут справа от них раздаётся угрожающий вопль другого неопарда. Вожак стада поворачивается в сторону новой угрозы, и самка неопарда наносит ему не сильный, но болезненный удар по плечу. Несмотря на свои размеры, нандитерии достаточно пугливые звери: они пошли бы на одинокого неопарда, но двое – это уже чрезчур, и они проворно покидают место боя. Оставшись наедине, неопарды деловито обнюхивают друг друга, и начинают издавать негромкое мурлыканье – это семейная пара, а их молодые детёныши прячутся в кустах неподалёку, пока родители их не позовут тоже есть. Молодого моноцероса есть звать не надо – он поедать подводную растительность неравне с сестрёнками, хотя держится рядом с мамою, так, на всякий случай: ниже по течению вода бурлит этак подозрительно: падальщики поедают мёртвую самку багария и её осиротевшую кладку: в природе жизнь и смерть часто соседствуют друг с другом и являются частью одного цикла. Но в природе бывают и другие циклы, погодные, например. Новый глава семейства гверецевых лангуров внезапно перестаёт красоваться перед своими новыми самками и издаёт резкий сигнал – на горизонте появились тучи. Грозы в неоценовой Индии – не шутка, поэтому все обезьяны, и стар, и млад, резво спешат в укрытия, оповещая всю округу о наступаюшей грозе пронзительными визгами. Им вторят ширококлювы-пересмешники: эти крики являются одним из немногих обезьяньих сигналов, которые эти птицы используют в своём лексиконе. Семейство неопардов слышат эти крики и реагируют на них тем, что залезают повыше на деревья (родители тащат своих малышей за шкирку, когда те лезут слишком медленно), подальше от разбушевавшейся стихии, и даже моноцеросы покидают воду и уходят подальше от греха в глубь джунглей вслед за нандитериями. Гроза начинает себя проявлять очень скоро: казалось, что вот только ещё светило солнце, и вдруг наступила настоящая тьма и потоки воды смыли всё с небес. Многие из сухопутных животных не очень-то счастливо проводят это время, из всех своих сил стараясь, чтобы их не смыло дождём; лишь такие великаны, как нандитерии и моноцеросы игнорируют дождевые потоки и даже радуются им: сильные струи дождя смывают с их тел всяких-разных паразитов и распугивают разных сухопутных хищников. Но всё когда-нибудь кончается, и после дождя выходит солнце. День в неоценовой Индии ещё не кончен, и на сцену выходят новые персонажи – посмотрим, быть может, и на них?
Автор: И не забудем про крупных плотоядных воробьиных - потомков сорокопутов.
Автор: В некоторых главах они проскальзывали - певчий птицелов на Земле Сунда и рыбный сорокопут в Китае. Мы их только на форуме потом немного касались, и всё. А вот мне само название "гверецевый лангур" не слишком понравилось. Как-то звучит немного нескладно. Может, использовать производное от другого названия гверецы - "колобус". Понимаю, что иностранности разные привлекаю, но будет, думаю, благозвучнее.
bhut2: Что ж, колобовый лемур тоже звучит неплохо, не буду спорить. ПС: А что же с воронами?
Автор: А вот такой "пробный шар": "жирафоиды" в Южной и Юго-Восточной Азии. Как вы думаете, возможно ли это? Полорогое, громорог, олень? Или азиатский подвид страуса-жирафа?
Семён: Не думаю, что страус - своё мнение по вопросу пребывания страусов в неоценовой Азии высказал в теме о птичках. А так - думаю, это будет олень или громорог. Я больше склоняюсь к громорогу - тогда этих животных можно научить издавать инфразвук, чтобы общаться так, как это делают сегодня африканские слоны.
Автор: Честно, и сам к этой кандидатуре склонялся. Но по иной причине: ему не надо бодаться, следовательно, нет необходимости сохранять мощное телосложение. А про инфразвук и как-то не подумал... Ведь должно получиться неплохо! Где-то в сухих лесах тогда он поселится. Вот только какой формы будет резонатор, чтобы получались в том числе и инфразвуки? Или не имеет значения?
Автор: Имя - нанди? Помните, буйвол Шивы.
Автор: Ещё мысль. Я думаю, это будет скорее не лёгкий "жирафоид" экстремального сложения (как собственно жираф), а более тяжело сложенный аналог индрикотерия, с жировой подушкой под пальцами, крупными копытами, мощной и несколько удлинёной шеей, и огромным черепом длиной около метра. То есть, он будет высоким, как жираф, но всё же массивным.
Семён: Насчет имени, мне кажется, лучше не просто "нанди", а "нандитерий". То есть образовать его название по той же схеме, что и название индрикотерия (уж если он на него похож) - имя мифологического персонажа+слово "терий".
Айрен: Ник, а вам не кажется, что предком собаки-ракшаса скорее был бы шакал. Ну или гибрид домашней собаки и шакала.
ник: если вы так считаете... скорее гибрид. а что помешает в этом красному волку?
Айрен: Скорее всего, красный волк вымрет, как и обыкновенный - слишком уж он крупный, да и редкий...
Автор: У нас-то он крайне редок в буквальном смысле: край ареала. а как дела в Индии и вообще Южной Азии? Как он уживается с человеком-то?
ник: спасибо. тогда принимается гибрид шакала с собакой как предок.
полная версия страницы