Форум » Регионы и экосистемы » Бродил в неоцене казак молодой по диким степям австралийским... » Ответить
Бродил в неоцене казак молодой по диким степям австралийским...
Семён: Тема о судьбах Австралии. В «Путешествии в неоцен» об Австралии только одна глава, поэтому разрабатывать придётся ещё много. И вот моя мысля: Длиннопалый (дятловый) опоссум (Picodelphis longidigitus). Отряд Сумчатые (Marsupialia) Семейство Опоссумы (Didelphidae) Место обитания: Северная Австралия, дождевые леса. Ни в Австралии, ни в Новой Гвинее, ставших к неоцену единым целым, не обитают дятлы. Их экологическую нишу заняло удивительное существо – длиннопалый опоссум. Происходя от какого-то вида древесных опоссумов, он стал конвергентным аналогом мадагаскарской руконожки. Это животное размером примерно с крысу. Окрашено оно в буровато-коричневые цвета. Телосложением напоминает своего предка, но передние лапы более развиты. Довольно длинный хвост покрыт жёсткой шерстью. Уши большие, способны поворачиваться в разные стороны («локаторы»). Мордочка длинная, конусовидной формы, покрыта короткой желтоватой шерстью. Очень хорошо развиты резцы этого животного. Передние лапы снабжены хорошо развитыми пальцами, напоминающими пальцы примитивных приматов. На пальцах и задних и передних лап расположены небольшие коготки, помогающие опоссуму лазать по стволу дерева. Указательный палец передних лап чрезвычайно длинен и довольно тонок – он напоминает знаменитый палец руконожки. Обитает длиннопалый опоссум на деревьях. Это существо практически не спускается на землю, а если и спускается, то чувствует себя там крайне неуютно. Зато по деревьям опоссум лазает виртуозно – он может перебираться по тонким веткам и лианам с дерево на дерево, лазать по стволу вверх и вниз. Питается это существо беспозвоночными, живущими под корой деревьев. Добывает оно их так: постукивая пальцем по коре и прислушиваясь к звуку, определяет местонахождение добычи, например, личинки жука. Затем прогрызает древесину до хода насекомого, а из хода достаёт личинку своим длинным пальцем. Личинка тут же съедается, а животное отправляется на поиски новой добычи. Впрочем, если длиннопалый опоссум натыкается на жука, яйца птиц в гнезде или спелый фрукт, он съедает и это. Активен он круглые сутки, бодрствует или спит он – зависит только от обстоятельств. «Гнездо» этого зверя располагается в дупле дерева. Там он спит, и там же самка выращивает детёнышей.
bhut2: Вдохновлённый обновлением в бестиарии - вот вам картина из австралийской жизни: Где-то высоко в австралийских горах, вытянувшись на пологом склоне, умирала самка сумчатого ягуара. Её глаза были закрыты, её пятнистые бока уже почти не шевелились. Самка была почти мертва. Причиной её гибели были не зубы, ноги или рога её добычи, но когти и клыки её сородичей: сумчатые ягуары охотятся небольшими семейными группами с достаточно строгой внутренней иерархией, и в голодные времена – вроде как те, что наступили в данный момент – добычи хватает отнюдь не на всех, а в случае неповиновение начинаются довольно жестокие драки, которые могут кончится печально для ослабшего от голода зверя, вот как сейчас. Тело самки дрогнуло от судорог в последний раз, и она застыла, теперь уже навсегда. Но она не осталась в одиночестве: из небольшой пещерки, расположенной за нею, высунулось три мордочки, и три малыша одного с ней вида вылезло на склон. Малыши казались слишком взрослыми для такой молодой самки, и это было так. Они принадлежали к главной самке этой семейной группы, и были скорее всего младшими братцами или сёстрами погибшей. Очень даже возможно, что это их мать нанесла их няньке ранения, которые оказались роковыми для последней: в горах, даже австралийских, трудно найти сентементальность. И всё-таки она есть: малыши сумчатого ягуара, не понимая, что их нянька и защитница умерла, тыкают её мордочками, приглашая её поиграть с ними, как раньше. Но теперь не то, что раньше, и мёртвое животное не реагирует на потуги живых, а просто лежит и стынет на прохладном холодном ветру. Малыши ещё не сталкивались со смертью по настоящему: до этого дня взрослые звери кормили их отрыгнутым мясом, а не цельной добычей, но даже они быстро понимают, что что-то не то, когда их нянька не реагирует на их приветствия, а их усы воспринимают её как-то по другому, чем обычно. Появление же пары сумчатых панд – и подавно меняет распорядок дня. Дующий от норы ветер разносит запах смерти и падали дальше вниз по склону горы, а сумчатые панды, одни из крупнейших падальщиков местных гор, отнюдь не прочь начать день с раннего завтрака. Их не тревожит, что сумчатый ягуар, даже недавно умерший, обладает более жилистым мясом, что то, которое они привыкли обычно есть: мощные челюсти всё перемолют, а луженое брюхо переварит. Малыши сумчатого ягуара ещё не видели сумчатых панд; они вообще не видели других животных, кроме собственных сородичей, и появление пары хищных поссумов вводит их в состоянии тихого ужаса. И впрям, сумчатые панды выглядят очень внушительно: впереди идёт самка, чуть ли не два метра в длину, за ней слегка более мелкий самец. Оба поссума сверкают белыми пятнами на чёрных головах, и негромко, но настойчиво ворчат, предупреждая потенциальных соперников о своей решительности. Для тройки малышей сумчатых ягуаров эти хищные поссумы – просто громады, и на какой-то момень малыши просто замирают, тщетно надеясь, что их нянька защитит их. К счастью для малышей такое длится недолго: запах смерти, который продолжает исходит из трупа, у которого они скрываются, пугает их, и они отбегают подальше, в укрытие из нескольких камней, а не в старую пещерку. Это спасает их – самец сумчатой панды быстро проверяет пещерку своей лапой, которая там вполне помещается: если бы малыши спрятались бы там, то они бы разделили участь уже погибщего животного: с громким хрустом костей и хрящей, обе сумчатые панды вгрызаются в тело мёртвого зверя с обоих сторон, явно собираясь съесть его целиком, без остатка. Но они не заметили малышей, точнее – не учуяли их: эти падальщики ориентируются в основном нюхом и слухом, нежели зрением... но в горах водятся и такие создания, у которых дело обстоит как раз наоборот. Распластавшиеся у камней малыши видят, как по невысокой горной траве скользит одна тень, потом другая, и вот уже пара птиц приземлилась на склоне с явным желанием присоединится к паре хищных поссумов. Сравнительно длинные ноги резко контрастируют с голым лицом, а слегка загнутый серповидно клюв и подавно спутывает картину – что это птицы? А это пара аистов-стимфалов, одних из более необычных падальщиков Австралии. Среди исчезнувших дневных хищных птиц Голоцена были и грифы, чью нишу в Неоцене заняли самые разные птицы – в Африке попугаи и дятлы, а тут, в Австралии, аисты-стимфалы. Впрочем, эти птицы не являются «настоящими» падальщиками, они вполне способны охотится самостоятельно, а сумчатыми пандами они заинтересовались потому, что крупные и близорукие звери вполне способны спугнуть разную съедобную мелочь, пока они двигаются по склону. И ведь спугнули! Подобно своим плацентарным тёзкам из Голоцена, шерсть у сумчатых ягуаров пёстрая: более тёмные пятна и розетки на светлом фоне. Такая окраска помогает ягуарам скрываться в тени кустарников, и деревьев, на каменистых склонах гор, и т.д. Т.к. многие млекопитающие плохо различают некоторые цвета, такой камуфляж обычно решает многие проблемы сумчатых ягуаров, включая и защиту у их детёнышей. Но аисты-стимфалы – птицы, и их зрение гораздо более острое, чем у зверей. Изначально, правда, стимфалы поглядели на сумчатых панд. Но те очень активно поедали погибшее животное, и явно не собирались делиться добычей ни с кем. Хотя сумчатые панды несколько уступают в размерах своим родичам, сумчатым гризли, это тоже очень мощные и сильные звери, и когда они не намеряны делиться, редкий падальщик рискнёт подлезть к ним. Поэтому, стимфалы начинают глядеть по сторонам, и очень скоро замечают трёх малышей сумчатых ягуаров, которые стараются не дышать, в ожидании, что страшные гости уйдут вскоре. Но вместо этого, прилетевшие аисты начинают надвигаться на их убежище. Малыши ещё никогда не видели этих птиц – стимфалы залетают в горы достаточно редко, во избежании встречи с местными орлами и другими крупными хищными птицами – но инстиктивно они готовы избегать встречи с любыми живыми существами, которые больше их. Опять же, запахи, которые исходят от места пиршества сумчатых панд, пугают их, и поэтому они отползают ещё дальше в своё укрытие. Но стимфалы не собираются отступать. Хотя их клювы и загибаются несколько вниз, вроде серпа, они по прежнему достаточно толстые и мощные, чтобы и убить небольшое животное, и чтобы вытащить это животное из убежища. Поэтому они изгибают свои шеи и начинают шарить клювами среди камней. Тем временем, сумчатые панды доели свою добычу. От умершей самки сумчатого ягуара осталась лишь самая малость – несколько костей и кусков шкуры. К сожалению, она не была достаточно большой, чтобы окончательно удовлетворить обоих зверей, и они начинают принюхиваться ещё – нет ли поблизости ещё чего-нибудь? К сожалению для сумчатых панд, поблизости нет никакой такой пищи, зато их тонкий нюх чётко сообщает о приближении семейной группы сумчатых ягуаров. Не горя желанием драться с другими хищниками за всякую мелочь, обе сумчатые панды поворачиваются и неторпливо трусят прочь по склону. А вот у стимфалов, как и пологается у птиц, с обонянием довольно плохо; вдобавок, они слишком увлеклись охотой среди камней, и услышали предупреждающий шип напавшего на них сумчатого ягуара почти слишком поздно: они взлетают оттуда буквально из-под его когтей, у одной птицы на ноге заметная царапина – сумчатый ягуар сумел достать его одним когтем. Зато спасёные малыши радуются не на шутку – они вылезли из-за камней и трутся о взрослых родичей своими мордочками. Те трутся в ответ и приветливо урчат. Это урчание успокаивает малышей и зовёт их следовать за взрослыми родичами: это логово надо покидать, тут нет добычи – одни сумчатые панды, а те могут не только постоять за себя, но и пойти в контратаку, чего не хочет не один хищник. Урча, взрослые сумчатые ягуары идут вниз по склону. Их малыши следуют за ними... Прошёл почти год. Из выводка из трёх малышей в живых осталось только два, несмотря на все усилия взрослых родичей спасти их. Впрочем, такая высокая детская смертность – типичное явление для этих хищников, очень часто из большого выводка там выживает только 1 или 2... Впрочем, пока оба уцелевших малыша – теперь уже не столько малыши, сколько подростки – деловито поджидают взрослых зверей. Хотя они уже достигают половины размера взрослого зверя, они ещё недостаточно велики и проворны, чтобы участовать в охоте наравне с взрослыми зверями – и поэтому они проводят своё время в общесте друг друга, и небольшого клана горных кроликов. В Неоцене, отряд зайцеобразных зверей весьма преуспел – он насчитывает разнообразных зайцелоп и многих других животных, включая и этот вид, который во многом кажется австралийским аналогом пищух Евразии и Северной Америки. Их задние лапы лишь ненамного длиннее передних и едва ли сильнее – передние лапы горных кроликов способны выкопать норы даже в каменистой почве гор – их уши сравнительно короткие, а глаза большие, чуть ли не на полголовы. К таким зверькам очень трудно подкрасться незаметно, если только ты не можешь летать, как, скажем, аист-стимфал, и молодые сумчатые ягуары почти и не пытаются. Лишь изредка они делают небольшие броски в сторону зайцеообразных, и только. Но затем, молодые охотники замечают новое животное, которое им ещё не встречалось, а точнее – даже пару. Эти животные покрыты тёмным мехом, как и горные кролики, но их мордочки более длинные и тонкие, чем кроличьи, а уж хвосты не оставляют сомнения, что это какие-то другие звери. Хотя австралийские сумчатые так и не смогли создать свой аналог активно летающим летучим мышам, среди них всё же появились различные аналоги белок-летяг, способных на долгие, затяжные прыжки при помощи специальной перепонки между лап. И хотя эти сумчатые поддверглись прессингу со стороны завезённых в Австралию плацентарных хищников, они смогли пережить их, и дожить до Неоцена, эволюционировав в новые виды. Горная сумчатая летяга – это один из этих новых видов. Цепкие лапки и перепонка, которая позволяла им свободно двигаться между деревьев, точно также служат им на горных склонах, а зоркие глаза, чуткие уши и усы помогают им добывать тут пищу – в отличие от своего лесного предка, горная сумчатая летяга является более хищным животным. Эта пара летяг – не семейная, они просто оказались в одно время в этом месте в поисках крольчат, т.к. взрослые горные кролики являются для них слишком грозными противниками. Последнее, впрочем, совсем не интересует молодых сумчатых ягуаров, и они осторожно начинают подкрадываться к одной из сумчатых летяг. Последней, впрочем, это совсем не нравится, и она начинает резко отодвигаться от них, постепенно набирая скорость: если она подпрыгнет в воздух и «оседлает» поток горного ветерка, то она сможет спокойно обогнать обоих сумчатых ягуаров, и даже улететь от них на другой склон горы. В воздухе мелькнуло коричнево-серое тело, покрытое пятнами, прижало убегающую сумчатую летягу к земле передними лапами. Хищная валлаби-мирриулла неплохо по-охотилась за это утро. Несколько минут трое хищников смотрят друг на друга без особого дружелюбия, а потом сумчатые ягуары начинают ворчать, кусать воздух по направлению к мирриулле, пытаясь отогнать её от добычи. Будь они взрослыми, этот метод подействовал наверняка – мирриулла предпочитает избегать других хищников даже в горах, где она чувствует себя значительно более уверено, чем сумчатые ягуары, но ей предвостоит только пара детёнышей, и поэтому она активно огрызается им в ответ. На данный момент, мирриулла чувствует себя хозяйкой положения и не собирается отступать. Но молодые сумчатые ягуары не отступают тоже. Наоборот, они поднимаются на задние лапы и делают пассы передними, с выпущенными когтями. Дело принимает серьёзный оборот, поэтому мирриулла тоже встаёт на задние лапы... и оказывается, что сумчатая летяга ешё не совсем дохлая: она резко вскакивает на лапки и убегает в ближайнюю норку горных кроликов. Мирриулла, таким образом, осталась без чего-нибудь, и ей это соврешенно не нравится: та сумчатая летяга была её первой добычей в этот день, и теперь она достаточно голодна, чтобы попробывать на зуб и одного из молодых сумчатых ягуаров: она снова опускается на четвереньки, прижимает уши, и готовится к прыжку. Пара же сумчатых ягуаров ещё никогда не сталкивалась с мирриулами лицом к лицу, и не знают, что это опасный хищник, способный убить одного, или даже их обоих, пока они не достигли полного роста и силы. Инстинкт, тем не менее, подсказывает им, что надо делать: они тоже опускаются на четвереньки и шипят в ответ, надеясь отпугнуть хищного валлаби. Возможно, впрочем, это их и спасло. Мирриулла замедлила с броском, нежелая атаковать опасную добычу лоб в лоб, и тут по земле скользит несколько теней – пара аистов-стимфалов, и похоже, что и не одна. Судя по всему, где-то недалеко прошла удачная охота более крупного хищника, либо горный обвал унёс жизни сразу нескольких зверей, и мирриулла сразу меняет своё решение: большой прыжок уносит её далеко от сумчатых ягуаров и вскоре она исчезает вслед за птицами. Оставшись наедине, молодые сумчатые ягуары начинают обнюхивать кроличью норку, где спряталась неизвестная им маленькая зверушка, но вскоре они слышат клич взрослых зверей, который зовёт их домой. Поэтому они покидают норку с сумчатой летягой и спешат туда, не подозревая, что это, возможно, не последний раз в их жизни, когда они столкнулись с хищной валлаби-мирриуллой... Прошёл ещё год, наступил другой. Австралийский климат в Неоцене в общем более влажный и мягкий, чем в прошлом, но колебания климата происходят и тогда. В данном случае год выдался слегко более сухой и жаркий, чем обычно, и многие животные Австралии не то, чтобы бедствуют, но испытывают определённые неудобства. К насекомым, однако, это не относится – их мир действует немного по другим меркам, чем мир позвоночных созданий, и они живут своей жизнью, которая, впрочем, тоже не особенно скучна. Вот сейчас, например, группа хищных муравьёв напала на термитник, а термиты солдаты активно им сопротивляются. Над этим сравнительно миниатюрным полем боя «председательствует» молодой аист-стимфал, который ещё не завёл свою собственную семью, и который поэтому может позволить себе проводить своё время склёвывая и муравьёв, и термитов. Аисты-стимфалы – сравнительно небольшие птицы по меркам семейства голенстых, но их клювы плохо приспособлены для ловли насекомых, скорее, их корм – разные небольшие позвоночные, т.ч. такой образ кормления, как у этой молодой птицы оправдывает себя с трудом... но аиста это не волнует. Судя по всему, он только недавно обрёл самостоятельность и ещё не обрёл осторожность взрослой птицы. Сквозь заросли горных эвкалиптов пробежало полосатое тело, потом другое, но аист ничего не заметил, он был слишком занят вопросом питания. И лишь когда мимо его термитника пробежал огромный эвкалиптовый ложный моа, стимфал спохватился и взлетел почти без разбега, вверх и прочь оттуда. И вовремя – в следующее мгновение по тому месту, где он стоял, пробежал второй эвкалиптовый ложный моа, а затем ещё и ещё один. Иначе говоря, всё их семейство, т.е. не меньше 10 огромных птиц, в какой-то момент в прошлом сорвалось с места и теперь резво бежит куда глаза глядет. Почему? Впрочем, аист-стимфал, который теперь сидит на вершине одного из местных деревьев и внимательно смотрет с него вниз, видит ответ. Вслед за ложными моа бегут сумчатые ягуары, практически вся семейная группа. Кажущиеся обычно крупными и мощными, эти звери гораздо меньше и легче ложных моа, и всё-таки травоядные великаны убегают от хищников – так заложено в их инстинкте. Безмолвно, аист-стимфал провожает убегающих и преследующих внимательным взглядом – в другое время он наверняка сразу бы последовал за ними, после охоты с такими ставками ему будет точно, чем поживиться, но в данном случае ему надо сначало отдышаться, резкий взлёт без всякого разбега даёт о себе знать... Тем временем, вся семейная группа сумчатых ягуаров гонит стадо ложных моа. Обычно, эти хищные сумчатые избегают охоты на ложных моа, предпочитая охотится на верблюжих антелоп и крупных кенгуру и вомбатов, но засушливый год сделал своё дело; вдобавок, у главной самки в группе новые малыши, и свежий корм стал просто необходим. Разумеется, сумчатые ягуары не собирались намеренно охотится на эвкалиптовых ложных моа – они просто натолкнулись на них этим утром, но тут уже сработал инстинкт птиц, увидив хищников, они бросились наутёк. У сумчатых ягуаров был опыт охоты на таких птиц, точнее, на их более мелких горных и лесных родичей, т.ч. они бросились за ними. Разумеется, они понимают, что взрослый эвкалиптовый ложный моа – слишком сильная добыча даже для них, но в среди птиц есть одна особь, которая слегка отстаёт от остольных из-за болезни или старости; один из сумчатых ягуаров делает прыжок, целя ей в ноги. Промах, и притом практически смертельный: одним ударом ноги ложный моа отбрасывает этого зверя в заросли эвкалипта; судя по всему, этот зверь больше не встанет на ноги. Другие сумчатые ягуары просто не заметили гибели собрата, и продолжили охоту. Вот глава семьи тоже прицелился, и сделал прыжок. Попал, и вцепился ложному моа не в ноги – это бесполезно и опасно – но в бок. Перья у ложного моя довольно длинные и ломкие, но сумчатый ягуар делает ещё один прыжок, поменьше, и запрыгивает ложному моа на спину. Его когти рвут перья и кожу птицы, тогда как зубы вцепились ложному моа в шею. Один на один, у сумчатого ягуара практически нет шансов одалеть ложного моа, особенно такого крупного, но сумчатые ягуары, в отличие от своих родичей, охотятся сообща. Воспользовавшись тем, что ложный моа остановился, пытаясь сбросить первого хищника, второй сумчатый ягуар запрыгивает ему на грудь, и тоже вцепился зубами в шею птицы. Это окончательно останавливает ложного моа, и его настигают остольные звери. Эвкалиптовый ложный моа выше и тяжелее сумчатого ягуара во много-много раз, но сумчатых ягуаров много, и они действуют сообща: одни звери рвут его ноги, другие бока, а вожак и ещё 1 или 2 душат ложного моа за шею. Этот метод даёт о себе знать: очень скоро ложный моа падает, чтобы больше не встать. Постепенно к охотникам присоединяются и другие сумчатые ягуары – малыши из прошлого выводка (точнее, малыш – второй как раз и погиб при охоте на птицу) уже больше не младшие, точнее – не самые младшие. В этой семейной группе есть уже и новые подростки, и более молодые детёныши; т.е. не смотря на трудный год, эта семейная группа ещё вполне даже сильна и многочисленна. Молодой аист-стимфал уже оправился от своего неудачного взлёта, и теперь подлетает поближе к кормящимся хищникам. Он не спешит присоединиться к пиршеству – сумчатые ягуары довольно голодны и злы, и если он попробует присоединиться к ним, ему там будут очень не рады. Кроме того, он видит в кустах эвкалиптовых зарослей труп одного из хищников, а чуть подальше – пару падальщиков, гораздо более массивных, чем он. Поэтому стимфал только садится на другое дерево, и начинает ждать... Сумчатые ягуары здорово устали и проголодались, поэтому появление сумчатых панд застало их врасплох. Впрочем, появление сумчатых панд в эвкалиптовой роще застанет врасплох любого – обычно эти хищные поссумы здесь не водятся. К сожалению, более сухой и засушливый год согнал этих зверей с их обычных мест в более низкорасположенные, где они и встретили снова сумчатых ягуаров, которые активно поедали мёртвого ложного моа. Последние совсем не рады встречи с сумчатыми пандами. Последние несколько уступают в размерах своим родичам, сумчатым гризли, но всё равно, пары этих хищников и падальщиков достаточно, чтобы отогнать сумчатых ягуаров от добычи. Но теперь перед пандами находится вся семейная группа сумчатых ягуаров, а это не 5-6, а вдвое больше животных. Приемущество, быть может, на их стороне, а не на стороне сумчатых панд, и поэтому последние чувствуют себя несколко неуверенно. Но голод – это не тётка, и самка сумчатой панды, как более крупно животное, встаёт на задние лапы и угрожающе ревёт. Самец поддерживает её, но он не встаёт на задние лапы: его чуткий нос улавливает в воздухе ещё какой-то запах, кроме смерти, крови и мяса, и этот запах ему чем-то не нравится. Этот запах – запах эвкалиптовых масл, что означает, что подсохшие от засухи эвкалипты готовы вспыхнуть, что бывало и раньше, и будет и после. Единственное, чего им не хватает – это некого импульса снаружи, и он приходит. В Неоцене редко кто смотрит на небо кроме как на предмет появления там крылатых хищников. Если ты сам по себе большой и сильный – то тем более. Не сумчатые ягуары, не сумчатые панды и не различные падальщики, которые стали собираться на намечающуюся пирушку не заметили, как небо над их головами нахмурилось тяжёлыми кучевыми облаками, а потом- Первая молния ударила в старый, полузасохший эвкалипт, который был уже подточен термитами. Он взорвался в мощной огненной вспышке, которая подожгла другие деревья и сухой подлесок эвкалипта. Пламя стало быстро распостраняться прочь от эпицентра взрыва, и тут полил дождь. Старый, сухой, засушливый год наконец-то окончился – с взрывом – и теперь в воздух поднялись клубы тёмного, засушливого дыма, который забивал нос и раздражал глаза. Звери, птицы и другие животные кинулись наутёк, но те, кто был стар, молод, слаб, неповоротлив или меделеннен – погиб. ...Когда гроза и пожар окончился, в семейной группе сумчатых ягуаров недосчиталось нескольких членов, включая и старого вожака – его не то предавило упавшее дерево, не то ещё что. Но это не конец – его место займёт его сын, и семейная группа уцелеет. В природе смерть и жизнь часто ходят бок о бок, и до тех пор, пока солнце не взорвётся, а это случится ещё через многие миллионы лет, это будет так. Конец.
Автор: А как же зверюшки из Бестиария? И каковы ваши прогнозы относительно наличия в неоценовой Австралии кенгуру?
Норсик: Я даже не знаю. Но то что если исчезнут австралийские пустыни. Кенгуру могут вымреть либо адаптироваться к новой среде.
Семён: Да, в Бестиарии австралийских зверюшек довольно много. Но, с другой стороны, много ещё не описано... Для этого и создана эта тема. О! Именно такой вопрос (про кенгуру) ровно день назад я хотел задать вам! Естествено, кенгуру не могут так просто вымереть. Валлаби и прочие явно выживут. И они, думаю, смогут потеснить верблюдов, не дав им распространиться в тропических лесах. В горах, думаю будут горные кенгуру - типа горные бараны - они могут сталкиваться головами с утолщёнными стенками черепа, как бараны. Плюс кенгуру на маленьких островах близ Австралии, куда верблюды не доплывут. В степях они могут стать подобием мелких газелей Африки, съедать то, что не съели гигантские птицы и верблюды - не конкурируя с ними из-за размера. Плюс множество древесных кенгуру, с возможностью появления «летающего кенгуру», способного совершать планирующие прыжки благодаря меховой оторочке по краям боков. Или «фруктовый кенгуру», ярко окрашенный любитель плодов. Или кенгуру, разыскивающий в лесах корни и клубни растений, раскапывая почву специально приспособленными для этого лапами? «Норный кегуру», живущий в норах? Или «свиной кегуру», коренастое лесное существо? Ой! Остановите меня !
Автор: Норный кенгуру? По-моему, это любители быстрого бега. Конечно, есть у Кассандры Ривера норная антилопа...
Семён: Ну, он там прячется днём. А ночью бегает.
Bhut: Семёну: а как сами кегнгуру доберуться до этих маленьких островов? Они тоже плавцы не хорошие, и что они там будут есть?
Автор: Да, если они на островах останутся, то лишь тогда, когда острова были частью материка. Сумчатые - плохие пловцы: сумка мешает стать водными животными. Впрочем, в ледниковый период такое расселение могло быть - уровень океана падает, когда массы воды аккумулируются в леднике. Тогда и могло бы быть расселение по островам на окраинах Австралии.
Bhut: Хорошо, а какие-то острова? Новая Зеландия - не считается, Тасмания - так там уже живут свои кенгуру (панделионы или как их там), а ещё какие острова? Океания с Полинезией? Далековато, а ледниковый период тоже не всё решает, так как с его отступлением многие из этих островов бы и затопило...
Автор: Окраинные острова близ побережья Австрало-Новогвинейского континента. Там могут появиться мелкие (карликовые) двойники материковых кенгуру.
Семён: Именно маленькие островки по побережью я и имел в виду.
Bhut: И всё-таки... При ледниковых периодах узверей обычно намечается «повышенная лохматость» и явный прирос в росте, а последнее как-раз для жизни на островах не требуется, даже наоборот, как показывают Плейстоценовые слоны Palaeoloxodon’ы - материковый вид - 4 м в высоту, островной вид (в Средиземном море) - 0.9 м в высоту. И потом есть и геологическая (географическая?) разница между северным полушарием и южным... Словом, Семён, твои островные звери - не пройдут.
Автор: В условиях ограниченных ресурсов - самое то. Были и на острове Врангеля карликовые мамонты. А правило Аллена полностью справедливо для материковых популяций, или для мелких зверей. А у нас ситуация - крупные виды на маленьких островах. И здесь могут быть отклонения.
Автор: Семён! Штрафной тебе за дятлового опоссума! В Австралии опоссумы не живут, это американцы. Австралийские звери - это кускусы, они же поссумы или фалангероиды! Но в остальном зверь реалистичен.
Семён: Автор пишет: цитата! В Австралии опоссумы не живут, это американцы Извините, не знал Автор пишет: цитатаНо в остальном зверь реалистичен.
Семён: А ежели «морской утконос» ? В заливе Эйр, вместе с пингвинами. Или в самом открытом океане.
Автор: Тогда уж с чайками-пингвинами австралийского субтропического вида...
Автор: Думаю, морские утконосы вряд ли возможны. Тем более в силу особенностей размножения утконосы связаны с сушей. А по поводу их почек и вообще физиологии я ничего не знаю.
Семён: Мы ж вроде хотели там пингвина поселить, в мангровых зарослях.
Автор: Слушай, вот насчёт этого уже не помню. Давненько не лазили в тему «Пингвины». Но чайки-пингвины точно будут представлены не одним видом. возможно, они заселят более сухие юг и юго-восток Австралии
полная версия страницы